Возвращение Ибадуллы - Страница 65

Насыпь, образованная выброшенным на берега илом при чистке дна, привела Хамидова обратно к шоссе. Канал уходил под мост. Отсюда Хамидов попытался высмотреть отвод в Бохассу. Только сейчас он понял, что не так-то просто разобраться в разветвлениях водопроводящей сети между городом и Бохассой. Следовало бы заранее изучить место…

Был безошибочный способ — обойти вплотную стены Бохассы. Но Хамидову было трудно решиться на такой шаг, ночь для этого была слишком светлой.

Он сделал еще попытку, начав от другого места шоссе, но опять уперся в широкий и, видимо, глубокий арык. Дальше вода разливалась, образуя болото…

Хамидов пошел вправо и остановился перед новым арыком. Куда в нем течет вода? Он смял кусок бумаги и бросил. Белое пятно осталось на месте, точно течения не было совсем. С берега звучно плюхнула в воду затаившаяся лягушка. От неожиданности Хамидов вздрогнул и выбранился. По воде пошли круги, бумажный комок шелохнулся и поплыл в сторону от Бохассы.

Что же делать? Простое дело в действительности оказалось неожиданно сложным и трудным.

Хамидов решился было пробиться поближе к Бохассе напрямую через арыки. Но берега их круты — туда попадешь и не выберешься. Кроме лягушек, там могли оказаться и змеи, а Хамидов, сильный и ловкий мужчина, не умел плавать…

От злости он собрался выпустить содержимое пробирки в последний, помешавший ему арык. Хамидов надел перчатки, взял шило, чтобы вытащить из пробирки пробку, но опомнился. Так можно отравиться и самому, если пустить яд по всему городу.

Хамидов решил дойти по дороге до въезда в Бохассу, обогнуть кругом стены и найти ввод. Но, дойдя до поворота с шоссе на Бохассу, он, как-то неожиданно для себя самого, запнулся и пошел обратно, к городу!

Но что же сказать Сафару? Хамидов опять запнулся и после некоторых колебаний понял, что сегодня он больше не может. Идя к городу, он строил план своей защиты перед Сафаром. Он скажет, если не придумает ничего лучшего, что попросту не сумел ночью разобраться в путанице загородных арыков. Да, сюда следует прийти днем на разведку, чтобы потом действовать наверняка с наступлением темноты и до восхода луны.

Хамидов сложил пальцы колечком и плюнул. Хотя рука сильно дрожала, гадание удалось. Итак, до завтра, вернее, до вечера, так как уже начиналось утро… Он почувствовал такую усталость, что едва волочил ноги.

V

Сегодня товарищи находили, что Суфи Османов был сильно не в духе. Он работал молча, что отнюдь не входило в его привычки. Вынимая шкурки каракуля из чана, перенося их на стеллаж и аккуратно расправляя, Суфи мысленно беседовал с собой. Один раз он так забылся, что замер, глядя на что-то остановившимся взором.

— Смотрите-ка! Османов прицелился! — крикнул один из рабочих. — Эй, Суфи! Что с тобой? Ты увидел скорпиона? Хватай его. Лови!

Скорпионы водились в городе кое-где на пустырях, под камнями. Недавно Суфи поймал сразу трех неподалеку от мавзолея Исмаила Самани и принес на завод, чтобы позабавить товарищей. В обеденный час скорпионов на общую потеху стравили с богомолами.

В дальних кишлаках еще и сегодня встречаются любители перепелиных боев, но эта старинная забава приходилась Суфи не по душе. Ему было противно ожесточение, с которым славные мирные птички наносят одна другой серьезные раны. Зачем заставлять их драться, скажите, пожалуйста? Тьфу, глупость! И даже совсем нехорошо, перепелки ведь никому не мешают. Иное дело — скорпионы и богомолы. Тут уж ничего не скажешь, пусть одна гадина ест другую! На здоровье! В тот раз самый крупный богомол был похож на Трумэна. Все согласились с Суфи. Было очень весело. Нашлись подходящие имена и для скорпионов.

Сейчас Суфи ничего не ответил товарищу и продолжал работать. По правде говоря, ему очень хотелось поболтать о своем замысле, удивить всех. Но он сдерживался: еще начнут отговаривать. Ведь люди постоянно так — до чего сами не додумаются, то для них кажется плохим.

Пусть решение Суфи было твердым, но ведь в каждом решении есть своя трещинка. Товарищи могут найти эту трещинку, помешают, смутят, Суфи хотел донести свое решение в целости.

В обеденный перерыв он отправился в отдел кадров.

— Салам, — сказал он заведующему. — Дай мне хорошей бумаги, я буду писать важное заявление.

Суфи присел на свободный стол, расставил локти, обмакнул перо, поднял его перед глазами, чтобы убедиться, что кончик чист, и начал писать.

У директора пришлось подождать — не у одного же Османова находится дело к начальнику. Очень серьезная минута, можно еще раздумать, уйти, и все останется, как было. Суфи сидел и смотрел в пол, собирая и расставляя нужные слова…

— Что же, товарищ Османов, — сказал директор, прочитав заявление Суфи. — Дело хорошее. Партия зовет специалистов на усиление сельского хозяйства. Слыхал я о вашем садике. Ваши таланты найдут применение. Придется вас отпустить. Желаю удачи. Поезжайте!

Османов ничего не ответил директору. Следовало поблагодарить — разве Суфи не умеет обращаться с людьми и не знает правил вежливости? Но он сердито молчал. Он ждал, что директор будет возражать, начнет уговаривать остаться на работе. Завод нуждался в людях, недаром на воротах висело большое объявление.

Директор писал резолюцию, а Суфи сидел и все больше и больше злился. Оказывается, его здесь совсем не ценили; его отпускают так просто, точно негодного работника или мальчишку!